История жизни Романа Медокса ярка, полна захватывающей интриги и драматизма. Игрок, самозванец, провокатор, он, как гоголевский Хлестаков, «сам забывает, что лжет, и уже сам почти верит тому, что говорит». Дарования, щедро отпущенные ему природой, обращены исключительно на аферы. И хотя Медокс разменялся на мелочи, размах и замыслы его провокаций дают все основания считать его крупнейшим авантюристом.